("Foreign Policy", США)

Эдуарда Лимонова в кругах московской оппозиции давно считают паршивой овцой. Этот 67-летний провокатор с дурной репутацией, красочно описывающий в своих романах анальный секс, руководит радикальной политической партией «национал-большевиков», в рядах которой нет недостатка в молодежи, всегда готовой подраться с милицией и отправиться за это за решетку. Поэтому респектабельные российские либералы Лимонова обычно избегают или, по меньшей мере, дурно о нем отзываются.

Поэтому многие были удивлены, когда в июле 2009 года Лимонов, политическая деятельность которого представляет собой взрывоопасную смесь старомодного социализма, русского национализма и анархического уличного театра, вышел на контакт с гранд-дамой русского либерализма и главой Московской Хельсинкской группы, 83-летней Людмилой Алексеевой. Алексеева – идеалистка, дитя хрущевской оттепели и заслуженный ветеран советского диссидентского движения – уже четыре десятка лет ведет упорную и достойную борьбу за права человека. Сейчас она считается своего рода старейшиной оппозиции, и Лимонову она понадобилась именно в этом качестве – как источник легитимности.

Он предложил Алексеевой выступить в защиту 31-й статьи российской конституции, гарантирующей свободу собраний, которую в путинские времена власти фактически игнорировали, разгоняя выступления оппозиции с помощью тренированного и непреклонного ОМОНа, избивавшего и арестовывавшего демонстрантов. План Лимонова был прост: организовывать митинги в центре Москвы, на Триумфальной площади по 31-м числам каждого месяца (или, по крайней мере, по тем месяцам, в которых есть 31-е число). Если их будут разгонять, это станет для мира очевидным и тревожным сигналом, свидетельствующим о том, что Кремль пренебрегает конституцией и законностью.

Лимонов попросил Алексееву присоединиться к этой затее и придать ей, таким образом, легитимности. «Я решила, что это хорошая идея, - рассказала мне Алексеева. – Мне она понравилась, и я сказала, что готова принять участие». Впрочем, ее несколько смущала позиция коллег, которые предупреждали ее не связываться с Лимоновым, да и она сама была о нем не самого высокого мнения. Поэтому Алексеева избрала компромиссный вариант. Хотя, на первом митинге она присутствовать не смогла – была занята в другом месте, - она заявила, что придет на следующий в качестве наблюдателя, чтобы посмотреть, может ли она в этом участвовать. В июле без нее на демонстрацию собрались 200 человек, которых российские СМИ назвали представителями «радикальной оппозиции». Примерно четверть из них, в том числе самого Лимонова, быстро и грубо задержали. Впрочем, нельзя сказать, что правозащитница многое пропустила – через месяц, 31 августа, повторилось точно то же самое. «Я пришла туда и с ужасом увидела, сколько там омоновцев и как они себя ведут с абсолютно мирными гражданами». В итоге Алексеева присоединилась к кампании, и вслед за ней на митингах стали постепенно появляться представители более умеренной оппозиции. «Люди стали ходить на эти митинги только после того, как на них начала ходить Алексеева», - утверждает Владимир Милов, бывший замминистра энергетики, ставший одним из лидеров оппозиции.

Через некоторое время «Стратегия-31» стала важным элементом либерального арсенала. Чем больше проводилось запрещенных демонстраций, и чем больше людей на них задерживали, тем меньше резал глаз диссонанс между респектабельной, интеллигентной оппозицией из лагеря Алексеевой и лимоновской шайкой оборванцев, воодушевленной культом личности. У них был общий враг - московские власти, не удовлетворявшие ни одну заявку на проведение акций протеста по 31 числам. Вообще, ни одну. В этом было даже нечто успокаивающе предсказуемое: Алексеева и Лимонов подают заявку, мэрия говорит что-то вроде: «Извините, как раз на это время у нас намечена Зимняя ярмарка», Алексеева и Лимонов организуют против властей акцию протеста и все равно выходят вечером 31-го на Триумфальную. Как по нотам, их и их сторонников встречает чуть ли не дивизия милиционеров и омоновцев, которые задерживают несколько десятков демонстрантов и увозят их в жуткого вида милицейских автобусах. Однажды, прокремлевский активист, выступавший против протестов, даже ударил Алексееву по голове.

Однако в середине октября этого года случилась странная вещь: Кремль разрешил очередную акцию протеста. Просто взял и разрешил. Заместитель главы администрации президента Владислав Сурков, кремлевский Карл Роув, прокомментировал это решение в своем редком интервью московской газете, некогда союзной недавно уволенному мэру Москвы Юрию Лужкову. «Если в многомиллионной Москве двести человек хотят собраться непременно 31 числа, непременно на Триумфальной и непременно в столь скромном количестве – пусть собираются», - заявил Сурков, как будто демонстрантам все это время мешал кто-то другой, по абсолютно независящим от властей причинам. После небольшого спора о числе участников – организаторы просили рассчитывать на 1500 участников, Кремль хотел ограничиться 200 – Сурков и глава администрации президента Дмитрия Медведева Сергей Нарышкин, предложили Алексеевой компромисс: митинг на 800 демонстрантов и 200 журналистов (обычно на подобных мероприятиях наблюдается обратное соотношение) на отдельной части площади, за загородкой.

«Я знаю эти места, поэтому я понимала, что на площадке поместится больше 800 человек, - говорит Алексеева. – Поэтому я спросила, могут ли они гарантировать безопасность всем, кто придет на митинг, [даже если на нем будет больше 800 человек], и Сурков повернулся ко мне и прошептал: "Да, Людмила Михайловна, мы гарантируем".».

Итак, Алексеева согласилась на эти условия. Однако Лимонов заартачился, назвал компромисс крайне невежливым шагом (буквально он заявил, что это - «блядство») и отказался участвовать в разрешенном властями митинге, пообещав вместо этого провести рядом свою собственную, альтернативную акцию. Вечером 31 октября так все и случилось. Алексеева и остальные лидеры умеренной оппозиции, такие как бывший вице-премьер Борис Немцов и защитница Химкинского леса Евгения Чирикова, выступали перед толпой в три тысячи человек. Лимонов со своей шайкой бродил вокруг. Они мутили воду и чем-то бросались, пока, наконец, омоновцы не испортили им вечеринку.

Самого Лимонова милиция трижды затаскивала за руки и за ноги на разрешенный митинг. «Меня чуть не ударили головой об асфальт. По-вашему это нормально?» - спросил меня лидер национал-большевиков. Его сторонников потихоньку оттеснили к милицейским фургонам, после чего нескольких из них ненадолго задержали.

Хрупкая коалиция раскололась – половину ее переманил на свою сторону Кремль, а половину запугивают и оттесняют на обочину. После митинга Лимонов в открытую ополчился на Алексееву за компромисс с властями и теперь пишет в своем блоге одну многословную филиппику в ее адрес за другой. В разговорах с журналистами он жалуется, что Алексеева узурпировала его «бренд», и утверждает, что «Стратегию-31» он «создавал под себя».

«Мне нужно уважение, - заявил он мне. – Я не считаю, что нам следует изменить свою позицию и пойти на компромисс. Мы хотим иметь право протестовать, где угодно, в любое время, в любом количестве. Нам даже не нужно просить на это разрешение – конституция этого не требует». В декабре он планирует повторить свой протест против протеста.

«Я на самом деле его не понимаю, - заметила в беседе со мной Алексеева, добавив, что авторство так называемой «Стратегии-31» у Лимонова никто не оспаривает. – Любой создатель бренда должен радоваться, когда его бренд приобретает популярность. Представим себе, что композитор, написавший мелодию русской народной песни, жалуется, что его песню поют в Австралии без указания авторства. Он же радоваться должен!»

Другие лидеры оппозиции были не столь великодушны. «Он может пойти к черту», - заявил в своем интервью о Лимонове Милов, добавив, что он с самого начала со скепсисом относился к движению «Стратегия-31», в частности, потому, что оно отвлекает внимание от более серьезных задач – таких как противостояние коррупции или борьба за представительство во власти и за справедливые и свободные выборы. «Это детский сад», - полагает он.

Он также считает разрешенные митинги полезными, так как они привлекают больше народа. «Люди боятся, что их арестуют и изобьют, - говорит Милов, - и за это их трудно осуждать. У них есть работа и семьи. Заставлять их идти на баррикады несправедливо». Именно поэтому, на его взгляд, «Стратегия-31» «нанесла немалый урон делу оппозиции». «Нам потребовалось много усилий, чтобы убедить людей в том, что наша акция согласована с властями», - рассказывает он.

Однако, кому бы ни принадлежала «Стратегия-31», Кремль ловко сумел обезоружить движение, цель которого – добиться свободы демонстраций. Что ж, теперь движение может проводить свои демонстрации в Москве (с разрешения властей, разумеется). Еще в нескольких российских городах местные власти с готовностью разрешают такие митинги. Милиция, судя по всему, также не слишком усердствует. Что же делать дальше? Против чего протестовать?

По словам Алексеевой, война еще не выиграна: она все еще хочет убрать заграждения, избавиться от ограничений на число участников и добиться разрешения провести марш, вместо того, чтобы просто стоять на месте и махать флагами. «Когда людям запрещают собираться на Триумфальной, это просто понять, - раздраженно говорит Милов. – Однако когда тебе нужно разрешение на 1500 человек вместо 800, или требуется право провести марш, это намного труднее объяснить».

Впрочем, пока победителем с полной уверенностью можно назвать только Кремль. «Сурков украл их лавры, - считает политический аналитик из Московского центра Карнеги Маша Липман. – Сейчас происходящее невозможно обрисовать просто и точно. Протесты разрешены? Не совсем. Запрещены? Не совсем. Такая неопределенность всегда играет на руку Кремлю, потому что, благодаря ей, скажем, Вы, как журналист, не можете просто написать о Кремле, подавляющем свободы».

Алексеева, между тем, рада, что Лимонов откололся. Она собирается подать заявку на митинг 31 декабря без его участия. По ее словам, его отступничество облегчает ее деятельность, притом, что работы в области борьбы за свободу собраний в России ей и так хватит до конца жизни. А что с Лимоновым? «Я ни разу о нем дурного слова сне сказала. Это он обо мне гадости говорит, - утверждает она. – Я не понимаю этого. Я не понимаю, чего он хочет добиться. У меня слишком много дел, чтобы разбираться с его психологическими проблемами. Если он так себя ведет, значит, мать его плохо воспитала».

Лимонов, со своей стороны, планирует в декабре протестовать против протеста Алексеевой.

Оригинал публикации: Divide and Conquer