Когда я спросил молодую активистку-правозащитницу, видит ли она какое-то существенное различие между дружелюбным российским президентом и угрюмым премьер-министром, она едва заметно вздохнула.

Эх, вы, американцы, казалось, говорила она. Все те же наивные надежды на нового российского лидера.

Президент Дмитрий Медведев моложе премьер-министра Владимира Путина, и он чаще говорит о возрождении демократии и власти закона. Президент Обама крепко ухватился за него как за человека, с которым можно вести дела. Исследователи России без устали обсуждают вопрос о том, обладает ли Медведев властью, нужна ли ему власть, или он просто современное лицо все более репрессивного однопартийного государства, которым, как и всегда, железной рукой заправляет Путин.

Что бы ни думала эта правозащитница, грубо отвечать на мой вопрос она не стала. "Я знаю, люди в нашей стране видят разницу, - сказала она после короткой паузы, - но я не совсем уверена. Потому что все время одно и то же. Путин выступал с заявлениями после Ельцина, но все оставалось без изменений. Медведев выступает с заявлениями, но все без изменений. В Чечне, в России ничего не изменилось. … А если я не вижу результатов, то я не вижу и разницы".

"Перезагрузка" Обамы в отношениях с Россией дала конкретные практические результаты, считают представители его администрации. Среди них подписание важного договора о контроле вооружений; поддержка Россией резолюции о санкциях ООН против Ирана; разрешение на пролет транспортных самолетов через российское воздушное пространство на афганский театр военных действий, а также тихое урегулирование в этом месяце на взаимовыгодных условиях шпионского скандала.

Тем временем, внутри России Путин создал такую систему, в которой нет места реальной политической оппозиции. А государство продолжает сужать пространство для независимой деятельности. В последнее время началось свертывание последней площадки соревновательных выборов в муниципалитетах, а Медведев проводит через парламент закон, который еще больше усилит организацию-преемницу КГБ.

Это не вина перезагрузки. Путин начал ликвидировать российскую демократию десять лет назад, когда администрация Буша настойчиво твердила, что Москва движется в правильном направлении. И "программа свободы" президента Джорджа Буша не смогла затормозить путинские действия. Обама не расхваливает Медведева и не называет его защитником демократии, как это делал президент Билл Клинтон в отношении своего коллеги Бориса Ельцина. Не претендует он и на то, что смог заглянуть российскому президенту в душу, как в свое время сделал с Путиным Буш. Обама проводит свою политику взаимодействия, осуществляя прагматические усилия по поиску двумя очень разными странами областей, представляющих взаимный интерес.

Но в момент, когда демократия под угрозой или отступает на всем пространстве бывшей советской империи, а Россия возглавляет это антидемократическое движение, есть смысл изучить взаимосвязь между перезагрузкой и демократией.

Возможно, никакой связи вообще не существует. Россия будет развиваться собственным путем, и ни Соединенные Штаты, ни любое другое государство ничего не смогут с этим поделать.

Есть и вторая, более обнадеживающая возможность. Состоит она в том, что такое взаимодействие со временем подтолкнет Россию к движению в позитивном направлении. Если российские сторонники модернизации, олицетворением которых является юрист Медведев, смогут показать, что Россия выигрывает от устойчивого сотрудничества с Западом, они укрепят свои позиции внутри страны и получат стимулы для усиления власти закона. А это, в свою очередь, привлечет в Россию инвестиции и будет способствовать развитию торговли.

Такая теория уже многие годы лежит в основе сотрудничества США и Китая. Но вполне успешный китайский брак между развитием и авторитаризмом создает и третью возможность, которая заключается в следующем. Политика взаимодействия и перезагрузки даст российским диктаторам запас времени, поле для маневра и ресурсы, с помощью которых они еще больше консолидируют свою власть. Возможно, у Медведева и есть видение современной России, которая меньше полагается на путинских нефтяных олигархов и больше – на отрасли высоких технологий и иностранные инвестиции. Но не исключено, что он, как и Путин, уверен в возможности развития страны в данном направлении на основе однопартийного правления, уничтожения внутренних врагов и постепенного установления господства над соседними странами.

Я не спрашивал молодую активистку, какую из этих возможностей она считает наиболее вероятной. Она жила в Чечне – преимущественно мусульманской провинции России, расположенной на ее южных рубежах. Там, по словам журналистов, диктатор Рамзан Кадыров поддерживает порядок при помощи похищений людей, пыток и методов коллективного наказания. На прошлой неделе исполнился год с момента гибели правозащитницы Натальи Эстемировой, убитой после того, как режим Кадырова приравнял сотрудников правозащитных организаций к террористам.

Сильно искушение назвать проблемы Чечни аномалией. Но Кадырова привел к власти Путин, и он продолжает поддерживать чеченского руководителя. Эстемирова одна из многих убитых российских правозащитников и журналистов, чьи убийства остаются нераскрытыми. И это российское государство под руководством Медведева выдвинуло обвинение в совершении уголовного преступления против Олега Орлова, возглавляющего одну из ведущих правозащитных организаций страны, поступив так из-за того, что он обвинил в убийстве Эстемировой Кадырова.

"Становится все хуже и хуже, - сказала активистка, прощаясь со мной перед отъездом на родину, где ее будущее весьма сомнительно, - каждый раз мы говорим себе, что хуже уже быть не может. А все равно становится хуже".