«Впору повеситься»
Журналист - блоггер Наталья Радулова
Коллега вчера признался, что полез читать комментарии к своей статье на сайте. «Зачем?» – выдохнули мы. «Сдуру! – ответил коллега. – Почитал, и стало мне так плохо, что потом целый день не мог в себя прийти». Мы сочувственно помолчали, хотя очень хотелось еще раз сказать ему: «Ну зачем?» Журналисту лучше вообще не искать комментарии на сайтах к своим статьям. Если статья написана скучно, плохо, то комментариев не будет. А если статья вызывает эмоции, задевает за живое, то комментариев навалят таких, что впору повеситься.
«Он вспомнит и твою национальность, и то, что ты не из Москвы, а, допустим, из Воронежа, и то, что ты начал лысеть»
Эти читательские высказывания, скорее всего, будут вообще не о твоем тексте – не о национализме, не о политике, феминизме или о чем ты там размышлял. Они будут о том, что ты – сволочь. Потому сволочь, что старый. Или потому, что некрасивый. Дмитрий Быков отлично об этом сказал: «Когда кто-то после очередного моего появления на «Эхе Москвы» (обязательно будет такой человек) будет писать о том, что я жирный жид, понимаете, он же это делает не от счастья. Он это делает из такой зловонной ямы, в которую мне страшно заглядывать, которую мне страшно себе представить».
Риск – заглядывать в эти ямы. От зловония голова может закружиться. Озлобленных людей мало, но они заметнее, пахучее. Ведь если нормальный человек согласен или не согласен с тобой, то он, вероятнее всего, промолчит. Одним лень высказываться в духе «+1», другие просто уважают чужую точку зрения и не сходят с ума, если она не совпадает с их точкой зрения.
Зато тот, кто тебя ненавидит, – а хорошего журналиста обязательно ненавидят! – не промолчит. Он вспомнит и твою национальность, и то, что ты не из Москвы, а, допустим, из Воронежа, и то, что ты начал лысеть, и то вспомнит, и это, и сюда пнет, и туда плюнет. Он будет делать это яростно, старательно, будто нет в его жизни другого счастья, кроме как пыхнуть своим дерьмом на самого Быкова или там Иванова. Ну что ты ему скажешь, если его, как бесноватого, корчит от самого факта твоего существования? «Может, водички?» – поинтересуешься, а он только шипеть будет: «Толстаааая! Старааая! Криваааая! Косаааая!» «Окей, – говоришь, – а по существу статьи есть что сказать?» Нечего ему сказать. Задела его статья. Попала в самую точку. Зацепила за то больное, о чем он предпочитает не думать. Потому и материт он тебя, громко и зло. Чтоб не начать думать, не дай бог.
|
